…Что-то не попадалась мне ни на лотках, ни в магазинах эта нетолстая книжечка в белой обложке. Она называется «Кольцо»… Ничего не говорящее название. Её написал Дмитрий Мещанинов. Ничего не говорящее имя?
Кому не говорящее, а кому и говорящее слишком много…
Политически грамотный и общественно активный люд вот уже несколько месяцев кряду болеет за газету «Известия». Крупные финансовые структуры сражаются за право владеть изданием… Коллектив борется за независимость… На телеэкранах крупным планом лицо главного редактора – такого демократичного-демократичного, такого прогрессивного-прогрессивного, такого интеллигентного-интеллигентного… Он печален: его отстраняют. Ах, что станет теперь с газетой, с этими замечательными журналистами… Ох, был момент, когда судьба издания (так казалось) решат акции одного из самых знаменитых журналистов-известинцев. И его под охраной привозили из-за границы в Москву, и он долго решал, кому продать свои акции… Все замерли тогда, ожидая его слова. Правда, это было очень простое слово и вне контекста кажущееся малозначащим. Но в контексте!.. «Продаю», – сказал, наконец, этот знаменитый журналист (держатель акций). И продал – к облегчению коллектива, кому надо. И улетел обратно за границу, увозя с собой сумму, которая позволит не только ему, но и его внукам больше никогда не работать и безбедно жить в любой стране мира.
Теперь, правда, выяснилось, что коллектив рано радовался, – но эта история сейчас меня не волнует.
Она меня, грешную, сказать по совести, и никогда не волновала. Потому что рядом со словом «Известия» в моей голове всегда стоят два других слова: «Дмитрий Мещанинов». И мне не забыть, как месяцами Дмитрий Мещанинов хлопотал в «Известиях» о пособии по инвалидности. Добился он упорный. «Известия» платят ему сейчас целых девятьсот тысяч.
Пробегите глазами вверх по строчкам. Банки, акции… У Дмитрия когда-то тоже было четыре акции (самый-самый минимум). Но он продал их давно от нужды. И в момент, когда акции стоили бешеных денег, Мещанинову продать было нечего. А спасаясь от «Лукойла», «Известия» про Мещанинова вспомнили, позвонили: им тогда каждая акция нужна была.
…Я смотрю: какие все отлично упакованные господа переживают за судьбу своего распрекрасного издания. Вот у этого, например, господина очки стоят не меньше, чем Дмитрий получает в год от своей редакции – от редакции, которая когда-то послала его в командировку на войну.
Редакция послала на войну Диму, потому что Дима был молодой, бесстрашный, спортивный, контактный, оперативный, талантливый, безотказный. Это может подтвердить генерал Громов, ныне тоже замечательно прогрессивный и демократичный, недавно виденный мной в телевизоре. В телевизоре тогда как-то очень тщательно показывали жилище генерала Громова (квартирой это назвать невозможно, слово «хоромы» генерала может обидеть), похожее на жилище богача с трудной судьбой по фамилии Мачадо из душераздирающего сериала «История любви», которым наслаждается сегодня полстраны. Я смотрела тогда на генерала и думала, что одна ножка его кресла стоит столько, сколько Дима выбил себе на жизнь на целый год.
Но не может быть, чтобы генерал Громов забыл Дмитрия Мещанинова: ведь он сам представлял тогда, в Афганистане, этого журналист к наградам – к медалям и даже орденам. В конце концов, не так много было журналистов-героев в афганской войне.
Не так много их стало, как Дмитрий Мещанинов, инвалидами второй группы. Собственный корреспондент «Извести», Дмитрий был ранен и контужен в районе пограничного пункта Торкхам на афгано-пакистанской границе. Тяжелое осколочное ранение – в голову.
…Он когда-то ходил рабочим в геологоразведочных партиях, был грузчиком в издательстве «Московская правда», монтером в метро, инженером-переводчиком на заводе в Тольятти. Он служил в морской авиации Черноморского флота. Закончил институт иностранных языков, работал в АПН, в ТАСС, в «Неделе», в «Известиях». (С каждого поименованного предприятия – да Диме бы по одной акции… Хоть по одному нежадному покупателю для его книги). Он владеет английским и итальянским. Он освещал ход первой экспедиции наших альпинистов на величайшую вершину планеты. Он автор книги «Русские на Эвересте. Хроника восхождения».
Когда мы работали с ним в «Неделе», у него была бездна планов, связанных с восхождениями. Он не просто мечтал, он планировал путешествия, опасные, необычные. И планировал книги о них.
«Известия» Дмитрия сманили. Завлекли. Таких журналистов всегда сманивают.
И таким журналистам всегда почему-то достаются командировки не в уютные страны, не в Англию, например, не в Италию. А вот именно на войну. В нашем случае – в Афганистан.
Ту командировку Мещанинову подписывал Иван Дмитриевич Лаптев, нынешний председатель Комитета по печати. Он не может не помнить Дмитрия… Тем более, что потом, когда после ранения и контузии Дима встал на ноги, именно Иван Дмитриевич Лаптев вручал ему орден Красной Звезды.
Я называю предприятия, организации, ведомства, имена – я ищу покупателей для книги Дмитрия Мещанинова «Кольцо».
Это рассказы, всего одиннадцать рассказов, невеселых и простых, как сама жизнь. Ведь жизнь очень редко и лишь на краткий срок вдруг оказывается для каждого из нас весела и затейлива, празднична, не так ли?
С тех пор как вернулась к нему память и воля жить, Мещанинов написал их менее двух десятков, этих рассказов. По нескольку страничек в каждом.
А как пишутся эти странички, какой невероятной концентрацией всех сил, ума, нервов. Тамара Владимировна, Димина мама, сидит в эти часы мышкой: не дай Бог чайную ложку уронить, вздохнуть, скрипнуть стулом. Дмитрий весь в писании, в будущем своем рассказе: рассказ пришел – и ничто не смеет спугнуть хоть единое слово. Кто-то диктует ему, наверное, единственные эти слова, очень тихо диктует, надо слушать всем существом. Это тяжкий труд. Но нельзя без него Дмитрию Мещанинову. Он вкладывает в свои слова все пережитое, передуманное – и все несбывшееся. И никому не сосчитать, чего больше – пережитого или несбывшегося.
«Кольцо» издано тиражом в одну тысячу экземпляров. Больше сотни, чтобы подарить друзьям, авторы обычно себе не оставляют… Если кто-то захочет купить книжку «Кольцо», пусть напишет в Отдел Очень Редких Книг.
Пенсии, которой одаривает Мещанинова страна, вместе с пособием от «Известий» на издание книги хватить не может. На последней странице «Кольца» написан (в рамочке) такой текст: «Автор благодарит своих давних и надежных товарищей по учебе, стройотрядам, общественной работе в инязе за самый лучший и неожиданный подарок к 50-летию. Александр Базин, Геннадий Близняков, Дмитрий Виноградов, Юрий Ефремов, Евгений Зыков, Алексей Липовецкий, Сергей Литошко, Дмитрий Рябцев, Сергей Шмаков вспомнили, подумали и… сложились на издание сборника».
Вспомнили, подумали. Спасибо надежным товарищам.
Во студенчестве они, значит, образуются. А потом, на работе, сложновато выходит с дружбой и взаимопомощью. Память отшибает жестче, чем ранением в голову и контузией. «ТОО «АГАТ» печатало книгу. «Известия» – не говорю «могли бы», говорю «должны» – должны в самом прямом смысле слова, в смысле отдачи прямого долга – должны были издать книгу Дмитрия Мещанинова. И заплатить ему самый щедрый гонорар. За то, что их командировка оказалась роковой для прекрасного молодого человека. За все его унизительные хождения за пособием. За то, что не вручили ему широкой рукой хороший пакет акций своего (его!) предприятия.
И потому, наконец, что сами богаты и здоровы, а становятся еще богаче и здоровее, в чем нет, и не может быть никаких сомнений.
Татьяна Иванова
(«Книжное обозрение» №31, 5 августа 1997 г.)