По морям, по океанам на "Шаляпине" и "Лермонтове"

24 марта 1977 года… В 9.00 «Шаляпин» добрался до Папеэте – столицы Таити и всей Французской Полинезии.


В самом сердце Тихого океана – семь тысяч километров от Австралии и столько же от Американского континента – лежит прекрасный остров. И нет, пожалуй, другого такого места на земле, которое бы так часто величали «последним земным раем».

Достаточно проехать немного по Таити, чтобы убедиться в правомочности столь лестного сравнения. За окном автомобиля с калейдоскопической быстротой сменяются сочные ароматные пейзажи.

Океан, ярко-желтый на песчаных отмелях и темно-синий у кораллового рифа. Черные пляжи вулканического песка, отороченные белоснежной ниткой прибоя. Опахала пальм и огромные южно-океанские каштаны.

Разлапистые баньяны и панданусы, запутавшиеся в собственных лентовидных листьях. Прозрачные цитрусовые рощи и заросли исполинских бананов. Яблони и цветы, раскрасившие всеми цветами радуги кроны деревьев и обочины шоссе.

Извилистые тропы карабкаются среди непроходимой чащи кустарника на вершины гор. А сверху им навстречу стремительно сбегают сотни ручьев и речушек, рассыпая на водопадах мириады хрустальных брызг.

Ослепительное солнце на голубом небе. Свежий ветерок с океана, горький от соли и сладкий от запаха цветущего гибискуса. Птичье многоголосье.

Все это Таити, где круглый год плодоносят деревья, благоухают цветы и поют птицы. Остров, населенный красивыми, приветливыми людьми, чья жизнь резко изменилась после прихода белых колонизаторов.

…Европейцы открывали его трижды. По мнению некоторых ученых, еще в начале ХVII века там побывал Фернандес Кирос. Но, поскольку испанские власти хранили свои географические открытия в секрете, остров еще более полутора столетий оставался безымянным и неизвестным другим европейцам.

В июне 1767 года в живописной бухте Матаваи бросило якорь судно английского капитана Уоллиса, назвавшего неведомую землю островом короля Георга III. Через девять месяцев третий «первооткрыватель», французский мореход Бугенвиль, присвоил острову имя Новая Кифера.

И все же последнее слово осталось за Джеймсом Куком. Он пометил на карте: «Таити» и назвал близлежащие земли островами Общества («Так как они близко прилегают друг к другу», – объяснял знаменитый англичанин).

Как же описывали европейцы вновь отрытый остров и его обитателей?

Уоллис: «Климат здесь отменный. Это одно из самых здоровых мест на земле. За все время мы не видели среди островитян ни одного больного. Мы не обнаружили на острове ни лягушек, ни жаб, ни скорпионов, ни сороконожек, ни змей. Единственное вредное насекомое – муравьи, но их здесь, к счастью, мало».

Бугенвиль: «По мере приближения кораблей к берегу островитяне окружили нас кольцом пирог. С них доносились возгласы «тайо», «тайо», что означает «друг». В пирогах было много женщин, которые красотой не уступали европейским женщинам, а стройностью могла бы даже с успехом с ними соперничать».

Таитяне встречали дружелюбно и гостеприимно всех путешественников без исключения. Они протягивали им ветки бананового дерева – символ мира и дружбы. Дарили венки из цветов, экзотические дары тропиков. Каждый из европейцев обзаводился на острове «братом», который предоставлял ему не только свой дом, но, по полинезийскому обычаю, и свою жену.

По вечерам к заливу Матаваи, ставшему традиционным местом стоянки судов, с песнями и танцами сходились прекрасные таитянские девушки. Все это действительно походило на рай земной после долгих месяцев лишений, голода, опасного пути по неизведанным пространствам Тихого океана.

Островитяне не отдавали бесплатно только свиней и кур, меняя их на гвозди, из которых научились делать превосходные рыболовные крючки. Поначалу они брали за поросенка один маленький гвоздик.

Потом цена подскочила до двух-трех больших гвоздей, что европейцы восприняли как сущий грабеж. Тогда моряки попытались надуть туземцев, вручая им гвозди из свинца. Островитяне моментально разобрались в ситуации и наотрез отказались брать «фальшивую монету».

В отместку они время от времени выдирали по ночам настоящие гвозди из обшивки кораблей и предпринимали более серьезные акции. У Кука похитили ружье, а у Бугенвиля ухитрились стянуть целый якорь.

Европейцы в наказание брили наголо уличенных в воровстве, что считалось на острове крайним унижением. Но подобные инциденты случались очень редко и, конечно, не могли заслонить всех прелестей жизни на райском острове.

Одним словом, Таити и таитяне производили на европейцев самое благоприятное впечатление, а раз так, надо было срочно присваивать эту благодатную землю. К делу подключились предвестники колонизации – белые миссионеры.

Между английскими протестантами и французскими католиками разгорелась ожесточенная борьба за спасение «душ дикарей-язычников». Колониальная схватка шла с переменным успехом: никто не хотел уступать лакомый кусочек. Страсти накалялись – раз дело чуть было не дошло до настоящей войны между Англией и Францией.

В конце концов «последний земной рай» оказался в руках французов. В 1880 году они уговорили таитянского короля Помарэ V «добровольно» отречься от престола. И объявили Таити и близлежащие острова своей колонией. Белые люди окончательно завладели прекрасным Таити.

Они принесли с собой кровопролитные войны с применением неизвестного ранее на острове огнестрельного оружия. Болезни, против которых организм островитян не имел иммунитета (нередко обыкновенный насморк заканчивался смертью). Разрушение и гибель привычного уклада жизни. Работорговцы увозили мужчин в неволю.

«Благодеяния» колонизации не замедлили сказаться. Если в 1774 году Кук оценивал население Таити примерно в двести сорок тысяч человек, то спустя восемьдесят три года остров почти обезлюдел. По данным французской переписи, там осталось семь тысяч двести двенадцать жителей.

Вымирали островитяне. А пароходы привозили из Европы все больше белых переселенцев. Одни пристраивались на чиновничьи должности в городе. Другие, купив поблизости участок плодородной земли, занимались разведением копры и ванили.

На плантациях европейцев усердно трудились покорные китайские кули. Именно они спустя несколько десятилетий стали полновластными хозяевами торговой жизни на всех островах Французской Полинезии.

На глазах менялась и сама столица. Если раньше здесь не знали, что такое забор, то теперь весь Папеэте разделен металлическими оградами и каменными стенами на кварталы богатеев и бедняков. Там в жалких лачугах живет более половины коренных жителей.

Почему же они покинули родные деревни на таких благодатных островах и решили обосноваться в шумном городе? Все началось в начале шестидесятых, когда правительство Франции приняло решение о создании атомного полигона на одном из атоллов.

В период с 1962 по 1964 год в Папеэте, где расположилась штаб-квартира французского тихоокеанского экспериментального центра, приехало более пятнадцати тысяч солдат и военных специалистов.

Нужно было срочно начинать колоссальные земляные работы по сооружению полигона на атолле Муруроа. Нужно было строить жилье для специалистов, новые дороги, аэродромы.

На реконструированном аэродроме Фаа, близ Папеэте, стало возможным принимать вместительные пассажирские лайнеры. Значительно увеличился поток туристов. Для которых, в свою очередь, нужно было создавать многосложную индустрию туризма. Таити нежданно-негаданно превратился в огромную строительную площадку.

Французские власти начали активно привлекать на работу полинезийцев. Им платили не так уж много – в несколько раз меньше, чем любому белому. Но и эти гроши казались сказочным богатством островитянам, начавшим покидать родные места.

Выбрасывали нехитрые снасти рыбаки. Теперь они предпочитают мясные консервы рыбе, отвоеванной у Тихого океана. Покидали деревни крестьяне. Сегодня на Таити и других островах Французской Полинезии целые селения являют собой безотрадную картину запустения. Лишь в немногих уцелевших домах доживают век старики и старухи.

Массовый отход полинезийцев от сельского хозяйства привел к резкому сокращению производства копры, ванили. Практически прекратил существование традиционный перламутровый промысел.

Сегодня на Таити – этом острове вечной весны, где можно собирать по три-четыре урожая в год, – импортируется… шестьдесят пять процентов продовольствия. Патриархальный быт островитян, столь романтически описанный побывавшими здесь европейцами, уходит в прошлое.

Заросшие травой развалины древних храмов мало кого интересуют. Наиболее ценные памятники таитянской культуры давно уже вывезены в музеи и частные коллекции Европы и Америки. Телевидение, которым «облагодетельствовали» местное население, транслирует западный ширпотреб.

Забыты древние танцы и обряды. Зато, как грибы после дождя, растут бесчисленные отели, бунгало, пансионаты, кабаки для заезжих туристов. Все это симптомы недуга Таити, да и всего островного мира, медленно и безвозвратно погибающего под напором «цивилизации».

Полинезийский писатель Те Ранги Хироа писал о трагической судьбе своего народа: «Старая сеть вся в дырах. Она уже сгнила, и пришлось ее выбросить. Где же нам взять новую сеть?!». Он умер, так и не найдя ответа на мучивший его вопрос…

Дмитрий Мещанинов
Папеэте – Москва
Фото автора
(«Неделя», №44, 1980 г.)


25 марта… Сегодня решили побродить до Папеэте. Посмотреть все его достопримечательности.

Городок располагается на северо-западе острова Таити… С таитянского переводится как «корзина для воды». Поскольку когда-то местные жители приходили именно сюда, чтобы набрать в кувшины пресной воды.

У Папеэте, выяснилось, довольно лихая история. От кого ему только не доставалось… В 1884 году лютый пожар выжег дотла большую его часть… В 1906-м неистовый циклон перевернул-переломал все подряд.

В начале Первой мировой войны столицу Французской Полинезии от души расстреляли два германских крейсера… Во время Второй – японские бомбардировщики дружно разнесли вдребезги центральный рынок и окрестные районы.

Еще в середине нынешнего века городок имел очень плохую репутацию… Постоянные разборки между бандитские группировками. Стрельба. Трупы на площадях и улицах, в переулках и на окраинах.

Грабежи. Наркомания. Проституция. Бесчисленные бордели. Юных девчонок продавали в рабство или в публичные дома по всему миру… Обшарпанные здания. Везде вонючие кучи мусора с тучами мух над ними.

В конце-то концов власти одолели беспредел. И за последние десятилетия навели идеальный порядок… Папеэте, пристроившийся между голубым океаном и зелеными горами, словно возродился. И снова стал красивым, ухоженным, безопасным.

Это небольшой городок с населением чуть больше двадцати тысяч человек… Официальный язык – французский. Вместе с ним местные жители используют таитянский и английский.

По Папеэте, исходя из его скромных размеров, надежнее передвигаться пешком… Конечно, имеются здесь и автобусы. Они вроде бы даже имеют номер маршрута и конечный пункт назначения.

Впрочем, двигается городской транспорт никому неведомым образом и по собственному разумению… Стоит взмахнуть рукой, как любой водитель вежливо остановится.

Однако не забудьте у него спросить, куда автобус, собственно, направляется. Иначе приедете черт знает куда… По миниатюрному Папеэте, повторяю, надежнее шлепать ножками.

Неторопливо идем по Ваима-центр – главной торговой улице. На ней масса баров, кафе и ресторанов. Небольших и довольно крупных магазинов … В них продается все что угодно. Особой популярностью у туристов, пожалуй, пользуется таитянский крупный и очень красивый черный жемчуг.

Доходим до местной достопримечательности… Это сравнительно небольшой, но великолепный с виду собор Нотр-Дам-Папеэте, построенный еще в 1875 году. Ему нередко достается от разбушевавшейся природы. Несмотря не неприятности, он регулярно восстанавливается и хорошеет после реставрационных работ.

Украшают городок просторные и удивительно живописные ботанические сады и парки… Славится он музеем Таити и островов, музеем Океана. В них собраны уникальные экспонаты и удивительные коллекции.

Тоата – главная площадь столицы. Она вмещает до пяти тысяч человек, что по местным понятием приравнивается к всемирному столпотворению… На ней, понятно, отмечаются самые значимые праздники. Проводятся наиболее массовые мероприятия.

Здесь же по краям толпятся самые важные государственные сооружения – Дворец президента и Верховный комиссариат… Плюс занимают законное место и несколько министерских зданий.

Территориальное собрание находится неподалеку отсюда, на площади Тарахой… Впрочем, ее главная достопримечательность – огромное баньяновое дерево. В его тени, уверяют таитяне, с бутылкой любимого абсента любил отдыхать тогда еще никому неизвестный Поль Гоген.

Может, даже, скорее всего, так оно и было… Однако не сомневаюсь, господа-товарищи! Вас еще больше изумит и порадует другая информация – в Папеэте немало наших, русских.

Больше того… Держите себя в руках. И не удивляйтесь, если вдруг встретите коренных таитян с русскими именами. То есть темнокожих Максимов, Игорей, Марий, Татьян и так далее здесь хоть завались.

Как так оказалось, что далекий тихоокеанский остров стал частично славянским?!. Все дело в судьбе белой эмиграции. После Гражданской войны, сами знаете, десятки тысяч соотечественников разъехалось по всему миру.

Некоторых их них занесло и на Таити… Главой местной русской общины в Папеэте стал генерал Максим Николаевич Леонтьев. Он сражался на фронтах Первой мировой войны. Командовал экспедиционным корпусом на Балканах.

После революции со всем семейством уехал во Францию. И постепенно стал весьма успешным предпринимателем. Все шло на ура… Впрочем, до тех пор, пока не решил окунуться в политику вместе со своим давним боевым товарищем.

Генерал Иннокентий Семенович Смолин участвовал в русско-японской, Первой мировой и Гражданской войнах. Видный деятель белого движения в Сибири и на Дальнем Востоке.

В 1936 году они решили создать организацию «Лига возрождения России». С энтузиазмом взялись за дело. И начали привлекать надежных единомышленников… Правда, никакой громкой антисоветской акцией прославиться не успели.

Почему?.. Французские спецслужбы напомнили русским генералам о гибели уже нескольких видных белогвардейцев. Предположили, что и до них лично обязательно доберутся агенты НКВД. Посоветовали, делать ноги. И чем дальше, тем лучше.

Делать нечего… Пришлось им срочно распродать во Франции все свое немалое имущество. Вместе с семьями знакомых офицеров отбыть подальше от опасности в далекую французскую тихоокеанскую колонию. И начать с нуля жизнь на незнакомой земле.

Очередной крутой поворот в судьбе душевно травмировал генерала Леонтьева… У него, если по-простому, частично поехала крыша. С тех пор Максиму Николаевичу везде мерещились советские шпионы-убийцы.

Он категорически запрещал детям, внукам учить, знать и говорить на русском… Поскольку почти не сомневался, что рано или поздно кого-то из родственников или обязательно угробит тайный агент Москвы.

Или глубоко законспирированная кремлевская красавица в погонах кого-то непременно соблазнит. Обдурит. Перевоспитает. Завербует… И под страхом смерти заставит работать на Советы.

Для конспирации Леонтьевы изъяснялись исключительно на французском языке. Даже если к ним в гости приходили русские друзья… Ко всему прочему и на километр не приближались к любому советскому судну, пришедшему в Папеэтэ. Как бы чего не вышло.

Русские люди смертельно боялись говорить на русском языке!.. Один из трагичных парадоксов нашей витиеватой истории!

Правда, своих детей они продолжали крестить в православной церкви. И все они носили русские имена… Да и глава семейства до самой смерти не принимал французского гражданства. И считал себя подданным несуществующей Российской империи.

На Таити у генерала Леонтьев за исключением хронической боязни за родственников все пошло путем… Здесь он успешно продолжил свой курортный бизнес, начатый еще во Франции.

Постепенно обзавелся во Французской Полинезии отелями, ресторанам, яхт-клубами… Да и вообще пользовался заслуженным уважением и авторитетом как в русской общине, так и среди коренных таитян.

Максим Николаевич скончался в 1948 году… Его смерть стала настоящим горем для сотен людей, пришедших на похороны. На могиле и сегодня высится большой православный крест.

Генерал Смолин пережил своего боевого товарища на четверть века… Он работал главный бухгалтером банка в Папеэте. А в последние годы жизни собирал исторические материалы и писал мемуары.

Иннокентий Семенович тоже пользовался удивительным уважением и как прекрасный специалист, и как человек безукоризненной репутации… Он умер всего несколько лет назад – в 1973-м. И похоронен здесь же.

О чем, интересно, в «последнем земном рае» размышляли наши битые перебитые генералы и офицеры в годы Второй мировой войны?! За кого готовы были идти воевать?!. Трудно сказать, учитывая их непростые биографии.

И сегодня русские экономически-политически прекрасно чувствуют себя на Таити… К примеру, три внука генерала Леонтьева – Александр, Борис и Игорь прочно вошли в местную властную элиту.

А один из них, кстати говоря, четыре года прослужил премьер-министром Французской Полинезии… Так-то вот, граждане! Наши, где хочешь, приживутся-приспособятся. И, если надо, наведут порядок.

Как бы там ни было… В 18.00 «Шаляпин» наверняка с легкой тоской покинул почти русский Папеэтэ. И направился в уже знакомую нам Раротонгу…