19 февраля 1978 года. Раннее утро… «Лермонтов», степенно посапывая, неумолимо приближается к Гавайям. Вскоре на еще дальнем берегу показались городские строения.
ЗНАКОМЬТЕСЬ: ГОНОЛУЛУ
Когда суда первооткрывателя Гавайских островов англичанина Джеймса Кука приближались в январе 1778 года к неведомым землям, навстречу им вышли тысячи каноэ с празднично одетыми островитянами. (Для них белый человек стал олицетворением бога Атуна, который, согласно преданию, должен был приплыть на огромном корабле).
Нечто подобное происходит и сегодня. С той лишь разницей, что теперь белые путешественники, прибывающие на архипелаг, воспринимаются на Гавайях куда более прозаически – всего-навсего как источник дохода.
Когда большие круизные лайнеры, до краев наполненные вездесущими туристами, подходят к столице архипелага Гонолулу, их встречает целая флотилия разноцветных лодчонок с белыми и смуглолицыми людьми в самых невероятных нарядах.
«Ряженые» подплывают к судам, карабкаются по предусмотрительно опущенным трапам, заполняют гомоном и суетой все палубы и каюты, плотным кольцом окружают оторопевших от столь неистового приема пассажиров. Они надевают на шеи венки из гибискуса, а заодно вручают им карточки с адресами и телефонами наиболее дорогих отелей Гонолулу.
Так еще на подходе к Гавайям начинает вертеться хорошо отлаженный и весьма навязчивый механизм индустрии туризма. А сами туристы волей-неволей становятся статистами красочного и детально продуманного спектакля, в котором им суждено участвовать в течение всего пребывания на главном острове архипелага – Оаху.
Разношерстная толпа представителей разнообразных туристических и рекламных фирм, гостиниц и отелей, взявшая буквально на абордаж приближающиеся к Гонолулу круизные лайнеры, покидает их за несколько сот метров до причала, когда, согласно сценарию, должен разыграться следующий акт представления.
Он разыгрывается прямо на пристани Гонолулу, недалеко от высокой башни с часами и броской надписью «Алоха». Так местные жители называют 50-й штат Соединенных Штатов (его официальное название – Гавайи), включающий все большие и малые острова Гавайского архипелага.
«Алоха» по-гавайски значит: при встрече – «привет», «добро пожаловать», при прощании – «пока», «до свидания». Штат Гавайи встречает и провожает гостей всегда одинаково – под громоподобный аккомпанемент большого духового оркестра, который сменяют певцы и танцоры.
Тогда на асфальте причала расстилают ярко-зеленый ковер (он, видимо, должен символизировать свежую травку), на котором под звуки гитар и песен полуобнаженные девицы исполняют страстную хулу – национальный гавайский танец. Этот раз и навсегда отработанный ритуал не может сорвать ни тропический ливень, что неожиданно проливается из невесть откуда взявшейся тучки, ни прочие непредвиденные обстоятельства.
Едва пассажиры сходят по трапам на землю штата Гавайи, их снова атакуют «ряженые», уже успевшие высадиться на причал со своих почти бутафорских лодчонок; таксисты, предлагающие подвести до отеля; танцовщицы, готовые сфотографироваться за соответствующую плату в обнимку с кем угодно; торговцы, настоятельно рекомендующие приобрести типично гавайские тики – небольшие скульптурки из дерева, изображающие наиболее популярных богов островитян.
Возможно, вам покажется немного странным, что на «типично гавайские» тики наклеены ярлыки «Сделано в Гонконге» или «Сделано в Японии», и обещанная в рекламных проспектах «девственная» экзотика начнет отдавать подделкой и надувательством. Впрочем, не будем спешить с выводами, ведь первые впечатления, как известно, нередко бывают обманчивыми…
Название Гонолулу появилось на географических картах в конце XVIII века, когда английский парусник «Баттервот» случайно зашел в неизвестную доселе бухту одного из островов Гавайского архипелага. От островитян, живших на побережье, стало известно, что эту живописную бухту они издавна называют Гонолулу, что значит «тихая гавань». С тех самых пор Гонолулу перестал быть тихой гаванью, поскольку его все чаще начали посещать суда под флагами ведущих морских держав мира.
В середине прошлого века, когда достиг своего расцвета китобойной промысел на Тихом океане, в бухте Гонолулу вечно стояли на якорях китобойные суда, заходившие сюда, чтобы пополнить запасы пресной воды и продовольствия в небольшом поселке того же названия, выросшем на берегу.
В 1845 году поселок, получив статус города, стал столицей Гавайских островов. Но своим расцветом Гонолулу обязан вовсе не китобойному промыслу, а туризму, начавшему прививаться на архипелаге в начале нашего века и постепенно превратившему затрапезный городишко в один из крупнейших в мире туристических комплексов.
«Бацилла туризма» проникла на Гавайи весьма своеобразным способом – с помощью обыкновенных портовых крыс. Во время бубонной чумы, свирепствовавшей на архипелаге на стыке XIX и XX столетий, местные власти пришли к выводу, что разносчиком заразы являлись крысы, буквально заполонившие все портовые сооружения.
Чтобы набрать средства для борьбы с ними, было решено установить пошлину в один цент с каждой тонны груза, проходившего через Гонолулу. Крыс удалось уничтожить, но пошлину отменить забыли, и деньги исправно пополняли казну. В конце концов, встал вопрос: что же делать с накопившимися немалыми средствами?
После долгих раздумий власти постановили направить излишки «крысиного фонда» на создание бюро по привлечению туристов. Случилось это в 1920 году. С этого момента начался туристический бум на Гавайях, и сегодня практически все стороны жизни огромного Гонолулу подчинены интересам индустрии туризма.
Город расположен в юго-восточной части острова Оаху, вытянувшись неширокой извилистой полосой вдоль побережья. В последние годы места для разрастающегося города стало явно не хватать, и он начал ползти на север, к высящимся в центре острова горным вершинам.
На юг Гонолулу обращен многоэтажным, сверкающим на солнце фасадом бесчисленных гостиниц и отелей, которые отделены от океана знаменитым пляжем Вайкики. На западной окраине города высится громада потухшего вулкана Даймонд-Хэд. Это гордость и символ Гонолулу: изображение вулкана вы непременно увидите на рекламных проспектах, почтовых открытках и всяческих сувенирах.
Самая главная и самая длинная улица города называется Ала-Моана. Здесь расположены самые дорогие рестораны и магазины. Здесь всегда многолюдно – с раннего утра до позднего вечера по Ала-Моана дефилируют пестрые и шумные толпы туристов.
Каждый день в Гонолулу очередной праздник или фестиваль, о котором заблаговременно начинает шуметь местная пресса. Приезжий не успевает осмыслить одно «на 100 процентов гавайское» зрелище, как ему уже надо торопиться посмотреть на укилау – «типично гавайский» способ рыбной ловли или отведать «исконно гавайское» блюдо на «настоящем гавайском» празднике, или осмотреть «традиционную гавайскую» деревню, или принять участие в выборе «мисс Гавайи».
Или… или – словом, вариантов знакомства с гавайцами и их традициями вроде бы бесчисленное множество. Но проходит несколько дней, и вы начинаете видеть и понимать (этого просто нельзя не видеть и не понимать) истинную подоплеку праздника, который никогда не кончается в Гонолулу.
Как бы ни старались янки рекламировать «гавайскую культуру», якобы процветающую на архипелаге, американское клеймо стоит здесь буквально на всем. Десятки тысяч людей заняты в Гонолулу тем, что изо всех сил пытаются создать для туристов иллюзию гавайской экзотики.
Именно иллюзию, поскольку все здесь насквозь пропитано искусственностью и псевдоэкзотикой. Неожиданно выясняется, что «исконно гавайское» блюдо изготовляется в современнейшей электропечи и что естественное сходство этого американизированного варианта с его гавайским оригиналом заключается в том, что его надо есть руками.
В Гонолулу уже давно стало в порядке вещей, что гавайские народные песни звучат на английском в явно американизированной аранжировке. А «типично гавайские» сувениры штампуются на поточной линии как в США, так и далеко за их пределами.
Пройдет еще несколько дней, и вы вовсе не удивитесь, узнав, что богатырского вида рыбак, строго по графику забрасывающий «типично гавайские» сети в воды Тихого океана, приехал недавно из Техаса и трудится теперь в поте лица по контракту с фирмой «Кодак».
Вас нисколько не поразит, что в жилах «мисс Гавайи», которую выбирали с такой помпой и тщательностью, нет ни грамма гавайской крови. Вы примете, как должное, что даже Вайкики, всемирно известный пляж Вайкики и тот создан искусственно.
И, конечно же, после всех этих «открытий» мало кому приходит в голову отправиться на поиски «тихих кокосовых рощ, где поют и танцуют гостеприимные островитяне». Такие идиллические картинки можно увидеть, пожалуй, только в рекламных проспектах, но никак не в Гонолулу, его окрестностях, на всем острове Оаху. Необузданное развитие индустрии туризма наносит непоправимый урон уникальной и хрупкой природе Гавайев.
На архипелаг ежегодно приезжает около пяти миллионов туристов. По прогнозам ЭВМ, если сохранится такой же прирост посетителей, как в последние годы, то на протяжении ближайшего столетия Гавайи посетят… 60 триллионов человек, а аэропорт в Гонолулу должен будет принимать каждый час… 9 миллионов пассажиров.
Там же ЭВМ предупреждает: если такими же темпами, как сегодня, будут строиться дороги, то не исключено, что во вполне обозримом будущем асфальт покроет практически весь остров целиком, за исключением разве что горных вершин.
Но оборотистых дельцов, делающих хорошие деньги на индустрии туризма, мрачные прогнозы ЭВМ вовсе не смущают. Они продолжают лихорадочными темпами строить отели и дороги, расширять пляжи и изобретать все новые аттракционы, с помощью которых можно было бы увеличить и без того колоссальный поток приезжих.
Активисты борьбы за сохранение окружающей среды Гавайских островов регулярно печатают и распространяют во многих районах Соединенных Штатов тысячи листовок с призывом и одновременной просьбой к потенциальным туристам: «Не посещайте Гавайи, пока мы не спасем того, что еще осталось от них… Вам не удастся купить гавайское гостеприимство!»
Этот отчаянный призыв остается без внимания. Вечный праздник в Гонолулу продолжается…
Дмитрий Мещанинов
Фото автора
(«Неделя», №37, 1984 г.)
В 8.00 «Лермонтов» пришвартовался у причала двухэтажного терминала Гонолулу… Подали обшарпанный трап (американцы могут себе позволить некоторую небрежность) с длиннющим приветственным плакатом: “Aloha from the 50th state”.
Туристов уже ждали автобусы… Отправляемся на экскурсию. Едем мимо рукотворного ананаса, похожего на огромную чешуйчатую шишку на высоком постаменте. Вокруг множество фруктовых заводиков.
– На Гавайях – самая крупная в мире плантация ананасов. В них содержится несметное количество витаминов и полезных веществ, – хвалится в микрофон гид.
По грязным улочкам китайского квартала направляемся к центру Гонолулу… Останавливаемся у единственного в США королевского дворца. В нем правили Камеамеа I и его родственники. До тех пор, пока янки не заставил их навечно сложить полномочия.
Церковь, построенная из кораллового рифа… Скромный деревянный домик, в котором когда-то обосновались первые миссионеры… Громадное серое здание, где заседают нынешние правители 50-го штата Америки… Внушительная резиденция губернатора.
Просторное кладбище с квадратиками светлых надгробных плит на зеленой траве. Огибаем его. И останавливаемся на обзорной площадке… Отсюда Гонолулу, как на ладони. Слева – взлетная полоса вынесенного в океан аэродрома.
Спускаемся вниз. Едем вдоль великолепных желтых пляжей Вайкики и самого богатого района с огромными площадками для гольфа. Роскошными особняками-дворцами с бассейнами и теннисными кортами… Наконец-то город остался позади.
ГАВАЙСКИЕ АРТИСТЫ
Пятнадцать миль езды от Гонолулу, 3 доллара 95 центов за вход, и вы оказываетесь за воротами знаменитого Морского парка.
Программа развлечений начинается с «Гавайского рифа». Внушительный кусок самого настоящего рифа поместили в просторный аквариум, а чтобы он не чувствовал себя одиноко вдали от родной стихии, туда же поселили две тысячи разнообразных океанских созданий.По наклонному коридору, опоясавшему аквариум, вы опускаетесь на несколько метров и сквозь стеклянные стенки видите весь риф, обросший водорослями и ракушками. Из расщелины, извиваясь, высовывается мурена. Маленькими злыми глазками мурена посматривает вокруг, прикидывая, в кого бы вонзить свои острые длинные зубы.
Вокруг рифа неторопливо курсируют здоровенные рыбищи с ничего не выражающими – действительно рыбьими – глазами. Снуют маленькие рыбешки. Иногда они собираются в многоцветные стайки и замирают, чтобы обсудить последние аквариумные новости. На дне, среди камней и кораллов, притаились твари самых невероятных форм и расцветок.
В первую очередь внимание привлекают два персонажа: гигантская рыба-молот и скат-хвостокол. Смотреть на рыбу-молот даже через прочное стекло не очень-то приятно. Когда это страшилище с огромными глазами, свирепо сверкающими на концах приплюснутой головы, подплывает к стенке аквариума, зрители невольно пятятся назад.
Диву даешься, как все эти большие и маленькие, симпатичные и свирепые создания уживаются в мире и согласии. Но самое удивительное начинается, когда в аквариум опускается девушка с аквалангом и мешочками корма в руках. Вокруг нее собираются все обитатели «Гавайского рифа», и только недоверчивый скат продолжает выписывать круги, элегантно размахивая эластичными крыльями.
Выйдя на улицу после полумрака «Гавайского рифа», вы на мгновение ослеплены ярким солнцем, а когда приходите в себя, видите небольшую лагуну – пристанище морских черепах. Они неторопливо плавают, сталкиваясь и удаляясь друг от друга, как бильярдные шары.
Когда-то гигантские стада черепах буквально преграждали кораблям путь в океане, а их мясо служило надежным источником питания для мореплавателей, китобоев, пиратов и искателей приключений. Позже, когда по миру прокатилась молва о вкуснейшем черепаховом супе, за их уничтожение взялись целые орды предприимчивых дельцов.
От «Черепашьей лагуны» не больше сотни шагов до «Морского театра», бассейна с прозрачными стенками и полукругом каменных трибун для зрителей. Программу ведет молодой человек в белой рубашке и джинсах.
Он представляет самую опытную и талантливую дельфиниху Марию, выступающую в «Морском театре» с первого дня его создания, уже пятнадцать лет. Мария выделывает сложнейшие прыжки и сальто и наконец демонстрирует свои… математические способности.
Ведущий просит зрителей назвать две любые цифры, которые при сложении давали бы в сумме не более десяти. «Три плюс два!» – звонким голосом мгновенно реагирует на предложение карапуз в панамке. Ведущий записывает цифры мелом на черной дощечке и показывает ее высунувшейся из воды Марии.
Несколько секунд она внимательно изучает задачку, потом быстро, чтобы не забыть правильный ответ, проплывает к противоположному краю бассейна и пять раз дергает за проволоку, соединенную со звонком. Складывает Мария без ошибок, как ни комбинируй цифры, но с вычитанием у нее пока слабовато.
За Марией выступают два дельфина с синхронными прыжками. И еще один, самый молодой – чемпион по прыжкам в высоту.
Чемпиона сменяют маленькие пингвины. Они лихо скатываются в бассейн по узкому желобу, для разминки несколько минут просто барахтаются в воде и пытаются перескочить через низкий барьерчик.
Далеко не всем это удается, но пингвины все равно довольны выступлением и с чувством выполненного долга поднимаются из воды по миниатюрной лестнице. Они идут, как матрешки: впереди самый крупный, замыкает шествие еле видимый, но уже хулиганистый пингвиненок.
Теперь очередь морского льва. После каждого номера он ловко выскакивает из бассейна и, звонко шлепая ластами, ковыляет к ассистенту за заслуженной наградой. Ведущий бросает в воду четыре кольца и просит принести их. Лев приносит три, получая за каждое по аппетитной рыбе. Нырнув в четвертый раз, он возвращается пустой и остается без лакомства.
Злополучное кольцо достает выступающая с очередными номерами Мария. На сей раз она крутит хулахуп, под звуки музыки кружится в вальсе, вытянувшись во весь рост, скользит по воде на хвосте.
Зрители в восторге: посмеиваются старички, во весь голос заливаются дети. Похоже, улыбается и сама Мария – ей нравится приносить радость людям.
Люди, к сожалению, бывают разные. Тут же, на Гаваях, в бухте Канеоха военными специалистами ведется совсем иная работа с морскими животными. Морских львов учат не жонглировать мячами, а решать совсем иные задачи: ставить и снимать минные заграждения, искать и поднимать противолодочные ракеты, затонувшие во время испытаний.
Дельфинов приучают толкать перед собой мины-торпеды. Или, начинив несчастных животных взрывчаткой, заставляют этих камикадзе по радиокомандам бросаться на указанную цель.
Однако продолжим путешествие по Морскому парку. Направимся теперь к «Заливу касаток». Пока вы шагаете по бетонной дорожке, в памяти прокручивается все то, что вы знаете об этих хищницах, и вы лишний раз убеждаетесь – ничего хорошего.
Прожорливость касаток не знает границ. В желудке одной из них было обнаружено 14 дельфинов и 14 тюленей, причем ее убили, когда она заглатывала пятнадцатого тюленя. Неуемный аппетит заставляет касаток прибегать ко всяческим хитростям.
Заметив на краю льдины нечто съедобное, моржа, например, они глубоко ныряют, с большой скоростью поднимаются на поверхность, разбивают лед (толщиной до метра) и, сбросив таким образом добычу в воду, схватывают ее и пожирают.
В открытом море касатки охотятся, как волки на суше: плотно окружают стаю со всех сторон, разделяют ее на отдельные группы и уничтожают. Крупные самцы нападают и на беззащитных китов, разрывая их на куски.
Одним словом, с каждой минутой образ океанской хищницы в вашем воображении обрастает все новыми зловещими деталями. Тем временем вы подходите к «Заливу касаток».
В узкой лодке – человек с гарпуном в руках. Две касатки стремительно кружат вокруг утлой посудины, и она едва не переворачивается в пенных бурунах. Человек замахивается гарпуном – одна из касаток, раскрыв зубастую пасть, выпрыгивает из воды и, кажется, вот-вот проглотит его.
Незадачливый рыбак, потеряв равновесие, падает в воду. С двух сторон к нему приближаются хищницы и… вежливо помогают добраться до берега.
На пироге выезжает смуглая девушка в национальной одежде. Макапуу – так зовут касатку в честь мыса, на котором примостился Морской парк, – подтягивает за канат пирогу к островку и ложится на песок у самого берега.
Девушка садится касатке на спину, и Макапуу катает ее по всему заливу. Аплодируют зрители. Аплодируют и два дельфина: они плывут на спине, часто шлепая плавниками.
Представление закончено. Люди, начисто забыв о прежних страхах, подходят к самому краю «Залива касаток». Польщенная всеобщим вниманием и успехом, Макапуу на бис исполняет каскад замысловатых прыжков.
Д. МЕЩАНИНОВ
Фото автора
ГОНОЛУЛУ – МОСКВА
(«Неделя, №9, 1980 г.)
Морской парк занимает сравнительно небольшую территорию. С одной стороны плещется лазурный океан. С противоположной – высятся бурые почти отвесные скалы… С них постоянно вспархивают десятки местных и приезжих дельтапланеристов.
На разноцветных дельтапланах они, как гигантские бабочки, долго парят в голубом небе… В конце-то концов спускаются на бренную землю. И складывают свои нехитрые летательные пожитки в длинные свертки.
Укладывают их на багажники автомобилей. И едут обходным путем снова на скалы. Или же возвращаются домой… Нам тоже пора возвращаться в родные пенаты, на «Лермонтов».
20 февраля. Утром направляемся на место позора американских вояк – в Перл-Харбор (англ. Pearl Harbor – Жемчужная гавань)… Это совсем недалеко от Гонолулу. Чуть больше десяти километров.
…Утром 7 декабря 1941 года самолеты с японских авианосцев нежданно-негаданно нанесли бомбовые и торпедные удары по кораблям, стоящим здесь на якоре. По всем аэродромам на острове Оаху.
Потопили четыре линкора, два эсминца, один минный заградитель. Еще три легких крейсера и один эсминец получили серьезные повреждения. Уничтожили 188 «слезы Аризоны», тоскующей по погибшим товарищам.
самолетов. 159 здорово покорежили… Американцы потеряли 2403 человека убитыми и 1178 раненными.
Японцы остались без пяти сверхмалых подводных лодок и 29 самолетов. 55 из личного состава погибли. Еще один, лейтенант Сакамаки, попал в плен на берегу. Куда добрался вплавь с севшей на риф подлодки…
Сегодня в Перл-Харборе на катере можно добраться до построенного в гавани белого мемориального строения. Оттуда в прозрачной воде хорошо видно одно из огромных затонувших судов.
Нередко на поверхности появляются разноцветные пятна от масла, всплывающего со дна из машинного отделения… Американцы не сомневаются – это "слезы Аризоны", тоскующей по погибшим товарищам.
В линкор, по мнению историков-специалистов, угодило пять авиабомб. Одна из них пробила палубу и оказалась в носовом пороховом погребе. Рванул весь боезапас. Серия взрывов поражала отсек за отсеком.
Всего через девять минут судно пошло на дно. Погибло 1177 моряков и морских пехотинцев… Их имена выгравированы на стенах мемориала линкора «Аризона» сегодня. А тогда за позорный разгром янки расквитались с японцами чисто по-американски.
В самом конце Второй мировой войны, когда ее исход был уже предрешен, военные сбросили в отместку атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Испепелили, уничтожили, сделали инвалидами сотни тысяч… сугубо гражданских людей.
Из Перл-Харбора возвращаемся в Гонолулу… Побродили по городу. Слопали по хотдогу с колой в небольшом баре. Разговорились с его белым хозяином. Узнав, кто мы и откуда, он прямо-таки остолбенел. Словно увидел восьмое чудо света:
– Не может быть!.. Ни одного живого русского еще не видел!.. Только слышал, что у вас огромная страна. Много снега и медведей.
– Ты хоть знаешь, где она находится? – спрашиваем.
– Ну где-то там! – сильно засомневавшийся американец для начала махнул правой рукой в одну сторону… Потом левой – в противоположную. – Или там!
Возвращаемся на «Лермонтов». Нас ждут две новости. Первая – весьма печальная. И одновременно… очень смешная. С берега ее принесла, в прямом понимании этого слова, смешанная женско-мужская группа «лермонтовцев».
Молодые. Английского почти не знают. Неопытные салаги. Не познавшие еще толком хитрости капиталистической коммерции… Что, впрочем, и понятно. Это их первый рейс за рубежи Советского Союза.
Зашли они, значит, на первый этаж супермаркета неподалеку от порта. И тут же замерли от неожиданной радости. Мать честная! Распродажа!.. На ней-то, как учили старшие товарищи, и надо отовариваться безденежным советским морякам.
Пластинок-гигантов просто завались. Глаза разбегаются. Все в шикарных цветных обложках с качественными портретами… Кто-то даже вроде бы узнал некоторых знаменитых американских певцов.
Послушать не дали – не положено у них на распродаже. Ну и ладно. Не надо. Обойдемся. Надо брать. Где еще так повезет. Комплект из десяти(!) штук стоил-то, не проверите, всего-навсего… один(!) доллар.
Каждый с ощущением гордости за удачно проводимую операцию приобрел с энтузиазмом по несколько десятков. Покупка весила уйму килограммов… Сосредоточились. Напряглись. И кое-как дотащились до «Лермонтова».
Приобретенное практически на халву прослушивали на проигрывателе… Поначалу в тоску впали до предела. Особенно существа женского пола.
Потом все дружно хохотали до упаду. Поскольку с каждой из пластинок торжественно пафосно звучала… речь какого-нибудь из бесчисленных американских президентов.
Выяснилось, через сутки, 22 февраля, они будут праздновать день рождения «отца-основателя» страны, первого президента США Джорджа Вашингтона… Так что попали «лермонтовцы» под раздачу не в рядовой день. А в предпраздничный.
Вторая новость – радостная. С нерадостными, однако, последствиями… На борт загрузили несметное количество ананасов высшего качества и в полной зрелости. Для пассажиров. И для экипажа тоже.
Не знаю как наши туристы-австралийцы. Мы же, славяне, полакомились гавайским сельскохозяйственным чудом от пуза… Ничего не скажешь – вкуснейший фрукт. Ароматный. Сочный. Пальчики, как говорится, оближешь.
Другое дело, на собственной шкуре испытал изощренное коварство ананаса. Если перебрать, конечно… Из-за его повышенной кислотности к вечеру слизистая оболочка рта горела почти синим пламенем.
Физиономию слегка перекособочило… Губы покраснели. Распухли. Одеревенели. Словно несколько минут назад дантист-хирург в преддверии вырывания зуба от души засандалил укол заморозки.
Посмотрел в зеркало. И ужаснулся от собственного внешнего непотребства… Не могло не бодрить лишь одно принципиально важное обстоятельство – не меньше трети экипажа, в чем наглядно убедился, выглядели точно так же.
24.00 показали часы на высокой башне терминала… На причале из последних сил наяривал местный оркестр. Без особого энтузиазма отплясывали хулу изможденные ненормированным рабочим днем полуголые танцовщицы.
Вспыхнувшая ночью надпись «Алоха», скорее всего, прощалась по-гавайски: «Пока! До свидания!»… Вроде бы надо ответить. Но как? Если у меня еще и язык успел онеметь.
Виновник произошедшего конфуза красовался чуть дальше – огромный подсвеченный со всех сторон ананас… Ну и фрукт! До чего же, однако, он коварным оказался.
Больше того. Не везет, так не везет… В полночь по расписанию «Лермонтов» не отошел от причала – у борта засекли какой-то подозрительный предмет. Может, бомба?!
Кстати… Во всех портах Америки и Канады члены экипажа несут круглосуточную вахту. Ведь от наших заклятых друзей-конкурентов можно ждать (и такие случаи бывали) все что угодно.
21 февраля. Вызванные аквалангисты побарахтались поблизости. И категорически отказались даже пальцем тронуть загадочный объект… Лишь военные водолазы разобрались в конце-то концов что к чему. И дали добро на отход.
С трехчасовым опозданием «Лермонтов» ушел из Гонолулу. И направился в сторону Канады, в Ванкувер… По радио услышали – как раз сейчас там валит густой снег и температура минус 15.
Такая вот жизнь. Из тропиков с ананасами – в мороз со снегопадом. Ну ничего. Ничем нас не возьмешь. К тому же за несколько дней пути в стране кленового листа, может, и потеплеет…