Весна 1993 года
Я хотел спеть песню «Чистые пруды»,
Но в прудах известных чистой нет воды,
Вместо «ив застенчивых» виснут провода,
«Друг мой» канул в вечность и не придет туда.
Война. Идет гражданская война.
Да, я бы спел вам песню про «Чистые пруды»,
Но, признаюсь честно, мне сейчас не до воды.
Я на меч булатный и доспехов звон
Поменял приятный старый мой аккордеон.
Война. Идет гражданская война…
6 октября 1991 года.Санкт-Петербург. Дворец спорта «Юбилейный». Сборный концерт звезд советской эстрады, организованный продюсерской фирмой ЛИС’С.
Выступает Игорь Николаев… Неожиданно на сцену с микрофоном в руках выбегает ведущий Сергей Кальварский. Он взволнованно обращается к музыкантам и публике:
– Тихо! Стоп музыка!.. А сейчас, пожалуйста, минута молчания! Я сказал, хватит с музыкой!.. Только что стреляли в Игоря Талькова!..
Врач из медпункта «Юбилейного» Игорь Петушин и медсестра сделали Талькову две инъекции: раствор кордиамина и кровоостанавливающее.
В 16.37 был зафиксирован первый звонок в «Скорую помощь»… В числе первых дозвонившихся – Олег Газманов.
По вызову в Дворец спорта направились две машины: реанимационно-хирургическая и с бригадой интенсивной терапии.
В 16.51 врачи были на месте трагедии… В истории болезни Талькова по состоянию на 16.53 записано: «Сердцебиение, дыхание, пульс отсутствуют. Зрачки максимально расширены».
«Как только мы прибыли в «Юбилейный» и осмотрели пострадавшего, я поняла, что все для него кончено, – вспоминает одна из врачей. – Но вокруг бесновалась толпа. Люди словно озверели. Тыкали в нас кулаками и кричали: «Оживляй! Оживляй!» Скажи я им в ту минуту, что Игорь Тальков мертв, нас, наверное, разорвали бы в клочья.
На «случайный» выстрел это мало похоже. Так, по-моему, могут стрелять только профессионалы. Можно выжить с пулей в сердце. Но с пулей, перебившей важнейшие коронарные сосуды, питающие сердце, и вызвавшей обширное внутреннее кровотечение с разрушением жизненно важных органов, – никогда.
Стрелявший в Талькова случайно или неслучайно с первого выстрела поразил его наповал. Не оставив ни малейшего шанса».
Опасаясь расправы над собой, врачи для успокоения поклонников поставили уже мертвому певцу (он был убит за месяц до своего 35-летия) капельницу. Отнесли его в реанимационный автомобиль. И в 17.00 увезли из «Юбилейного» в больницу «скорой помощи» №10…
Я завтра снова в бой сорвусь,
но точно знаю, что вернусь,
пусть даже через сто веков
в страну не дураков, а гениев.
И, поверженный в бою,
я воскресну и спою
на первом дне рождения страны,
вернувшейся с войны.
С войны – вернусь.
Вернусь…
7 октября.Из Санкт-Петербурга в Москву тело Игоря Талькова перевезли самолетом… Его сопровождал один из участников концерта в «Юбилейном» Михаил Муромов.
Шереметьево-1. Поздний вечер… Под темным небом по безлюдному летному полю двигается траурная процессия. Медленно и печально продвигается она к ярко освещенному подъезду аэропорта.
Через него только что прошла группка прилетевших из города на Неве пассажиров… Обычно тут не выносят ушедших в мир иной.
Скорбный, как говорят военные, «груз 200» принято получать через грузовое отделение… Сегодня – особый случай.
На площади перед аэропортом уже собралась молчаливая толпа… Гроб с Игорем Тальковым, до плеч накрытым покрывалом из цветов, осторожно устанавливают в микроавтобусе.
Кортеж из пятнадцати автомобилей направляется в сторону Москвы. К Пролетарскому проспекту. К маленькой хрущевской двухкомнатной квартирке. Где он жил с женой Таней и сыном Игорем.
Впрочем, в последние годы, когда пришла популярность, не очень-то часто ему удавалось быть с семьей. Все больше по гостиницам.
Самолеты. Поезда. Теплоходы. Машины… Бесчисленные выступления в больших и малых городах необъятной страны.
«Россия – боль моей души. Социальные песни – крик моей души, – написал он в своей книге «Монолог». – Бой за добро – суть моей жизни. Победа над злом – цель моей жизни».
Известного певца, поэта, композитора, актера ждали всюду. Во всех уголках разваливающегося и кровоточащего Советского Союза… И ему хотелось везде успеть.
Под завывание сирен и красно-синие всполохи гаишных автомобилей по ночным московским улицам Игорь Тальков возвращался домой с прерванного пулей концерта. В последний раз. Навсегда…
Разверзлись с треском небеса,
И с визгом ринулись оттуда,
Срубая головы церквам
И славя нового царя,
Новоявленные иуды.
Тебя связали кумачом
И опустили на колени,
Сверкнул топор над палачом,
А приговор тебе прочел
Кровавый царь, великий… гений.
Россия!..
9 октября. Необыкновенно ясное и теплое утро… Дом молодежи на Комсомольском проспекте.
В траурном зале, убранном строго и печально, царит полумрак. И тем ярче выделяются дрожащие огоньки бесчисленных свечей… Откуда-то с высоты доносится голос Игоря Талькова, исполняющего свою знаменитую «Россию».
Идет и идет многотысячный людской поток… В Дом молодежи приходят его почитатели разных возрастов. Те, кто хочет отдать последнюю дань любви и уважения замечательному и талантливому русскому человеку.
В нынешнем кровавом столетии Россия давно уже не удивляется тому, что поэты умирают молодыми. Чаще всего – не дожив и до сорока.
Погибнув в нелепой аварии. Не выдержав людского равнодушия. От невыносимого отчаяния. От водки. От удара ножом или топором. От подлой пули.
В прошлом, девятнадцатом веке все (как это ни кощунственно звучит) было честнее. Поэтов хотя бы вызывали на дуэли…
Невольно вспоминаются слова Игоря Талькова из «Монолога» и одной из его песен: «Нельзя переходить грань Божественного терпения. Уже дважды я умирал (и это было предупреждение), но был возвращен. Третьего раза не будет, и я это знаю!»
А может быть, сегодня или завтра
Уйду и я таинственным гонцом
Туда, куда ушел, ушел от нас внезапно
Поэт и композитор Виктор Цой…
Недавно Тальков снялся в фильме «За последней чертой»… Так вот смерть вымышленного экранного персонажа и его реальная гибель оказались поразительно схожи.
Сцена расстрела, как выяснилось, снималась в тот же самый день, что и погиб Игорь, – 6 октября.Только в 1990-м, ровно за год до настоящей трагедии в «Юбилейном».
А 5 октября 1991 года, за день до убийства, перед поездкой в Санкт-Петербург он отправился в Гжель. Где пел свои песни один, без группы, под аккомпанемент акустической гитары.
И во время выступления… оборвалась струна. Приблизительно в то же время (16.00–16.30), что и его кончина на следующий день.
На этом печально-трагические совпадения-предзнаменования не закончились.
Игорь Тальков ехал из Москвы в Санкт-Петербург в 13-м вагоне…
Порядковый номер его выступления в «Юбилейном» тоже был 13-й…
Обычно он выходил на сцену в белой рубашке и черных брюках. На сей раз почему-то сказал своей костюмерше Маше: «А давай-ка мы сегодня во все черное оденемся»…
Восьмой десяток лет омывают не дожди
твой крест:
то слезы льют твои великие сыны
с небес,
они взирают с облаков, как ты под игом дураков
клонишься,
То запиваешь и грустишь, то голодаешь и молчишь,
то молишься.
Родина моя
скорбна и нема…
Родина моя,
ты сошла с ума.
Родина моя –
нищая сума.
Родина моя,
ты сошла с ума…
9 октября. 16.00. Ваганьковское кладбище.
К воротам подъезжает красный автобус-катафалк с огромным портретом на лобовом стекле Игоря Талькова… Его ждут тысячи людей.
Траурная процессия движется через живой коридор почитателей убиенного… О причинам и организаторах убийства еле слышно высказываются самые разные, нередко противоположные мнения.
– С ним расправились коммунисты, сторонники Лигачева… За то, что назвал Ленина «кровавым царем», – нисколько не сомневается лысый пенсионер.
– Это политическое убийство… Его уничтожили демократы за то, что считали членом «Памяти». Хотя он никогда им не был, – полагает молодой человек с бородкой.
– Сначала убрали Цоя. А теперь добрались и до Талькова… Ясно, чьих рук дело, – шепчет, но не уточняет «чьих» скромная девушка.
– Не верьте ни продажным газетенкам. Ни иудейскому телеящику. Никому… Его убили евреи. Больше некому, – считает решительная женщина…
Некогда «монолитный и несокрушимый» Советский Союз на глазах трещит по всем швам. Того гляди развалится на десятки суверенных государств.
Политики грызутся, как пауки в банке. Советские люди окончательно запутались. Толком не понимают, как жить и что же делать дальше. На чью сторону встать.
Раздраженные. Доведенные до ручки нехватками всего, жизненными невзгодами, все пребывают в возбужденно-взвинченном состоянии.
Нет больше вроде бы тоталитарной системы. И нет больше страха. Но нет и тормозов – предохранителей более или менее цивилизованного бытия…
Гроб заносят в церковь Воскресения Словущего… Батюшка начинает долгое и печальное отпевание «убиенного Игоря».
Потом траурная процессия движется в сторону колумбария. Обходит его. И приближается к уже вырытой могиле.
Она находится по соседству с тремя другими. Здесь недавно похоронили молодых ребят, погибших по собственной глупости под гусеницами боевых машин во время августовской заварушки. И ставших неизвестно за какие заслуги Героями СССР…
Идет прощание с Игорем Тальковым… Немало выступающих. И очень много добрых слов и воспоминаний.
– Вся его жизнь проходила на моих глазах… Я видел, что это был постоянный бой. Бой с теми, кто презирал все русское – духовность, традиции, культуру. Кто пренебрежительно относился к нашим вечным и святым ценностям, – говорит его брат Владимир. – И в этом бою он погиб.
– Прощай, Игорь!.. Спа-си-бо! – восклицают присутствующие у засыпанной могилы. И хотя аплодировать, как известно, на кладбищах не принято, на Ваганьковском раздаются аплодисменты…
Покажите мне такую страну,
Где славят тирана,
Где победу в войне над собой
Отмечает народ.
Покажите мне такую страну,
Где каждый – обманут,
Где назад означает вперед
И наоборот.
Не вращайте глобус,
Вы не найдете,
На планете Земля
стран таких не отыскать,
Кроме той роковой,
В которой вы все не живете,
Не живете,
потому что нельзя это жизнью назвать…
4 ноября 1993 года. Ваганьковское кладбище.
В день рождения Игоря Талькова при большом стечении людей открыт памятник… Скульптурная композиция состоит из голгофы, стилизованной под лиру, и православного креста из красновато-кровавой бронзы.
Его автор – известный русский скульптор Вячеслав Клыков. (За свою работу он не взял ни копейки).
На одной стороне начертана эпитафия: СЫНУ РОССИИ ОТ РУССКОГО НАРОДА. На другой – слова самого поэта: «…И, поверженный в бою, я воскресну и спою…»
Памятник освящает священник. Обряд проводит тот же батюшка, кто отпевал «убиенного Игоря» два года назад.
До сих пор ведется следствие по уголовному делу №381959… Но убийца певца так и не найден.
Первоначально подозревали Игоря Малахова, любовника и телохранителя Азизы. (Она должна была выступать перед Тальковым в «Юбилейном»).
Он убежал с места трагедии вместе с орудием преступления. И куда-то уехал на такси… По дороге, как выяснилось позже, разобрал свой револьвер. И по частям выбросил в Мойку и Фонтанку.
Десять дней спустя, 16 октября 1991 года, Малахов пришел сдаваться милиции на Петровку, 38 в Москве. После допроса его под охраной увезли в Санкт-Петербург для дальнейшего расследования.
Дело было поручено вести следователю городской прокуратуры В. Зубареву… В апреле 1992-го с подозреваемого в убийстве Игоря Талькова сняли обвинение.
Результаты многочисленных экспертиз (в том числе судебно-медицинской, баллистической, ситуационной) показали, что роковой выстрел совершил другой человек. Подозрения пали на директора певца Валерия Шляфмана…
– Сначала Игорю расстроили охрану, – вспоминает его брат Владимир. – Начали с меня. А я был для него как бы щитом: все видел, чувствовал и всегда погасил бы любой скандал.
Потом в группу подсунули нового директора Шляфмана. Его никто до этого не знал и не знает до сих пор, у кого бы из администраторов, имеющих отношение к концертной деятельности, я ни спрашивал.
Скользкий, угодливый человек. Говорят, что он никогда не смотрел в глаза собеседнику. Зная, что Игорь катастрофически нуждается в друзьях, Шляфман старательно демонстрировал ему свою преданность.
Владик (бывший телохранитель брата, его убрали после меня) рассказывал, что во всех городах, где побывала с ним группа на гастролях, новоиспеченный директор провоцировал скандалы.
Совершенно очевидно, что он был внедренным в коллектив провокатором. Я думаю, сценарий убийства и раньше был опробован, но сработал в «Юбилейном».
– Он не сбежал в Израиль, а уехал совершенно спокойно. Правоохранительные органы ждали, пока Шляфман покинет страну, – полагает жена Талькова Татьяна.
Я звонила следователю, говорила: Шляфман пакует чемоданы. А что мы, спрашивается, сделаем? Он, возможно, сам подсказал ему мысль об отъезде…
В уголовном деле по факту гибели Игоря Талькова 6 мая 1992 года появился обвиняемый. Шляфману вменили статью 186 УК России – «неосторожное убийство». Правда, слишком поздно. И… заочно.
Поскольку два с лишним месяца назад, в феврале, он преспокойно выехал в Израиль. Где тут же, естественно, получил без проблем тамошнее гражданство… И осел навечно. В полной безопасности и неприкосновенности.
(Документы на выезд из России, как оказалось, Шляфман оформил для конспирации не в Москве или Санкт-Петербурге. А на Украине, в Житомире)…
Не дано вам, иудам, понять,
В чем секрет нашей силы;
И не вычислить и не разгадать
Тайной мощи России.
Просыпается русский народ,
Поднимаются веки,
А прозревший, он вас проклянет.
Проклянет вас навеки…
Согласно уголовно-процессуальному кодексу, 6 июня 1992 года питерская прокуратура приостановила дело. В связи с тем, что «фигурант скрылся от правосудия».
Сдавать в архив историю убийства Игоря Талькова вроде бы, однако, не хотели… Были письменные и телефонные обращения в Израиль с просьбой о содействии в расследовании.
Больше того… 24 сентября 1992 года в Тель-Авив отправился начальник следственного управления прокуратуры Санкт-Петербурга Олег Блинов.
Он должен был допросить обвиняемого. Его родителей. Родственников. Знакомых. Предъявить Шляфману официальное обвинение. И ознакомить с материалами дела.
Блинов провел на Земле Обетованной 19 дней. И чувствовал себя, судя по всему, в унизительном положение школяра… Абсолютно ничего из намеченного следователю сделать так и не удалось.
Зато ему коротко и ясно напомнили, что израильское государство запрещает работникам правоохранительных органов других стран проводить какие-либо служебные действия на территории Израиля в отношении его граждан. (У нас, кстати, то же самое).
К тому же Олег Блинов лучше, так сказать на месте, изучил местное уголовное право. И узнал, что в нем вообще не существует статьи «неосторожное убийство»…
Короче. Дело в Питере (о чем мы уже знаем) приостановлено. Но оно не закрыто!.. Только приостановлено.
Хотя, ясно, Шляфмана в Израиле не достать. Соответственно, шансы возобновить в обозримом будущем предварительное следствие по убийству Талькова равны нулю.
Как ни печально, Игорь предвидел свою скоропостижную смерть. Предсказывал, что его убьют при большом скоплении народа. А убийцу так и не найдут…
Когда-нибудь,
когда устанет
зло
Насиловать тебя,
едва живую,
И на твое иссохшее
чело
Господь слезу
уронит
дождевую,
Ты выпрямишь
свой перебитый
стан,
Как прежде,
ощутишь себя
мессией
И расцветешь
на зависть всем врагам,
Несчастная
Великая Россия!..
Март 1993 года. Черниговский переулок, 9/13. Международный фонд славянской письменности и культуры.
По-народному – Славянский центр… Его председатель, замечательный русский человек, знаменитый скульптор, художник, общественный деятель Вячеслав Михайлович Клыков организовал и приютил здесь музей Игоря Талькова.
Сюда мама, брат и жена передали его гитару. Концертные костюмы. Личные вещи. Фотографии. Письма. Дневники.
Певца России. Ее Защитника и Воина. Политика и Лирика одновременно. Личности, много переживший сам и принявшей на себя еще больше чужой боли.
Выстрел, убивший Талькова в Санкт-Петербурге, рикошетом прошелся по сердцам его близких. Друзей. Бесчисленных почитателей. Всех русских, молодых и старых, переживающих и по возможности сражающихся за счастливое будущее униженной Родины.
С первого дня в музее появилась книга отзывов. Ежедневно посетители делятся своими мыслями. Воспоминаниями. Эмоциями… Вот лишь некоторые из них:
Люди, которые создали этот необыкновенный, выразительный, трогательный до глубины души музей, совершили подвиг. Сумели уберечь правду и память о человеке, о борце, бесстрашном, талантливом, прекрасном. Русским патриотам необходим такой пример уважения к нашим национальным героям.
Таисия Игнатьева.
Игорь Тальков – наша открытая рана. Его мечта о России грядущей – путеводная звезда для тех, у кого есть душа русская и вера в Бога.
Школа №556.
Мы живы! И у «них» все равно не хватит пуль на всех!
Леонид Ефремов.
Игорь, ты стал для меня учителем моей жизни и страны. На многие вещи я уже смотрю по-другому, более осмысленно, хотя мне только 14 лет. Как жаль, что на свете так мало людей таких, как ты.
Громова Юлия.
Мы еще повоюем за нашу Родину! Ты по-прежнему в наших рядах!
Полковник Симаков.
В России когда-нибудь будут править твои единомышленники – верные сыны земли Русской. Ты будешь всегда среди нас!
Врач, 1946 г.р.
Больно и горько, что идет отстрел лучших русских людей, а мы молчим и не хотим знать, кто за этим стоит. Когда же мы проснемся? Ведь теряем Россию и себя.
Вечная тебе память, Игорь!!!
А. Морозова.
Игорь – спасибо! За все… За Россию!
М. Рогожев.
Когда я впервые увидел его лицо на афише на ул. Герцена, меня как молнией поразил его ЛИК... Какое удивительное, но какое обреченное лицо у этого молодого человека… Он был олицетворением нашей прекрасной, но безмерно поруганной Родины – нашей любимой России!
Инокорреспондент.
Спасибо тебе, Игорь! Душа твоя не умерла, а это главное. Все мы ходим под Богом. Ты не боялся смерти, а делал свое Великое дело. Буду помнить о тебе всегда как о Великом русском человеке, так мало прожившем и так много сделавшем для России.
Певец-гусляр Артем Веселов.
Дорогой дядя Игорь! Возвращайся скорее!
Катя.
Поэты не рождаются случайно,
Они летят на землю с высоты.
Их жизнь окружена глубокой тайной,
Хотя они открыты и просты.
Глаза таких божественных посланцев
Всегда печальны и верны мечте.
И в хаосе проблем их души вечно светят
Мирам, что заблудились в темноте.
Они уходят, выполнив заданье,
Их отзывают Высшие Миры.
Неведомые нашему сознанию,
По правилам космической игры.
Они уходят, не допев куплета,
Когда в их честь оркестр играет туш:
Актеры, музыканты и поэты –
Целители уставших наших душ.
В лесах их песни птицы допевают,
В полях для них цветы венки совьют,
Они уходят вдаль, но никогда не умирают.
И в песнях и в стихах своих живут…